8

Пока же на данном этапе именно информационный подход (Не исключено, что со временем мы станем свидетелями возникновения подхода ещё более общего характера), и в этом его безусловное позитивное значение, позволяет не только заново переосмыслить, существенно уточнить содержание таких важнейших философских категорий как категории сознания, субъекта, процесса познания, но и дать принципиально новое понимание психофизической проблемы. Не менее важную роль данный подход может сыграть и в дальнейшей разработке теории наблюдения, имеющей, бесспорно, общенаучное значение; способствовать разрешению тех гносеологических проблем, которые представляют серьёзные препятствия на пути становления и развития конкретных научных теорий.

В то же время не вызывает сомнений и то, что само применение информационного подхода к описанию явлений сознания нуждается в определённом обосновании. При всей многомерности и многоплановости обсуждаемой здесь проблемы, всё же важнейшим в ней остаётся вопрос о самой объективной основе данного феномена. Как проявление природных закономерностей, сознание должно обладать такой основой и в том представлении, где сознание понимается как информация, этой основой формально являются её источник и получатель. Если природа и свойства носителя информации более или менее изучены, относительно известны, то что касается другого аспекта информационной триады - получателя, вопрос о его природе и свойствах остаётся пока совершенно открытым. Между тем совершенно ясно, что вне постановки и проработки этого вопроса, сама правомерность применения информационного подхода к исследованию и описанию явлений сознания не может считаться вполне обоснованной и корректной.

Следовательно, ближайшая задача видится, прежде всего, в детальном анализе онтологических характеристик той реальности, где подобный информационный процесс может иметь место, где для него может существовать необходимая системно-функциональная основа. Иными словами, в основе такого процесса должна лежать определённая онтологическая конструкция, которая позволила бы обосновать и объяснить существование реального природного феномена. Отсюда следует, что построение такой теоретической модели требует категориального уровня рассмотрения, основанного на анализе закономерностей предельно общего характера.

Если рассматривать наблюдаемую реальность как целостное системное образование, то можно без преувеличения сказать, что общий, определяющий способ её бытия основан на принципах изменчивости и множественности, выступающих в качестве её универсальных организующих начал, основных мирообразующих принципов. В общей картине такого бытия, характеризуемого как непрерывное изменение, категории единого, целого, неизменного оказываются применимы лишь к отдельным аспектам существования и поэтому не могут быть отнесены к его системообразующим принципам. В этом смысле единое оказывается совокупностью многого, целое - составленным из частей, отсюда и общим принципом существования такой реальности является способность всех её элементов находиться в различных состояниях, а в силу качества изменчивости - изменять эти состояния, что и находит своё проявление в присущих этому наблюдаемому свойствах разнообразия, различия, гетерогенности. Физически это проявляется в существовании таких частиц как фермионы, которые, вследствие запрета Паули, не могут находиться одновременно в одном и том же состоянии, почему и существует такое разнообразие физических и химических структур. В те же время присущие такому типу реальности моменты целостности, тотальности, неизменности, проявляющиеся в существовании когерентных состояний и процессов типа бозе - конденсации, реализуются благодаря наличию другого класса частиц - бозонов, которые могут находиться в одном и том же состоянии в неограниченном количестве. Однако такие состояния в силу доминирования принципа изменения, являются временными, локальными, где бы и на каком бы субстратном уровне они не возникали. В такой реальности  явления, характеризуемые понятиями неизменности, целостности и единства, выступают лишь как отдельные моменты на фоне общей тенденции к изменению.

В то же время, чисто теоретически можно допустить, что такой тип реальности не является единственно возможным, что существуют и другие, для которых принцип изменения и множественности не является адекватным их способу бытия и который должен быть существенно описан в категориях неизменности и единства. Отсюда и структурные свойства такого типа реальности принципиально отличны от предыдущего: единое не является совокупностью многого, целое - не состоит из частей. Поэтому вместо характеристических качеств различия, разнообразия, гетерогенности его природе более отвечают понятия непрерывности, связности, неизменности и к его описанию принципиально неприменимы понятия элемента или части, и в этом смысле такой тип или уровень реальности определяется как единое целое, целое без частей. Такое бытие всегда тождественно самому себе; принцип изменения и развития не является его мирообразующим принципом, его общим системным свойством.

Реальное существование таких объектов можно если не обосновать, то, по крайней мере, предположить с целью построения определённой онтологической модели. Допущение существования такого типа реальности, конечно, не может воссоздать целостной картины мироздания, если исходить из предельно общей идеи "множества всех возможных миров". Всё же, чисто формально мы можем допустить существование в природе, по крайней мере, двух начал, типов или уровней реальности, чьё бытие основано на качественно различных мирообразующих принципах, существенно определяющих их субстратные, структурные и системные свойства. С одной стороны, они оказываются замкнутыми относительно друг друга, параллельно существующими мирами, с другой - их можно рассматривать как различные аспекты единой физической реальности, как формы бытия, опирающиеся на их общую онтологическую основу, на некий подлежащий им и объединяющий их уровень, относительно которого они выступают как различные, но вместе с тем целостные и законченные системные образования, имеющие необходимую степень самодостаточности своего бытия. Принцип изменения и множественности является объективной основой всех процессов и состояний движения, развития, качеств разнообразия, различия, существующих в наблюдаемом физическом мире. Принцип неизменности и единства определяет способ существования другого типа реальности с его особыми структурными и системными свойствами; эти типы реальности существуют объективно и независимо друг от друга.

Вместе с тем, благодаря присущей одному из этих аспектов способности к универсальному изменению состояния его базовых элементов, их трансформации и модификации, наличия общих и локальных процессов организации, можно представить себе такие первичные акты самоорганизации, где, по крайней мере, локально, в отдельных своих проявлениях, в этом типе реальности возникают такие физические процессы и состояния, для которых принцип неизменности и единства существенно определял бы способ их бытия, то есть такие, какие мы, например, наблюдаем в фазовых переходах и связанных с ними когерентных состояниях, когда ансамбли тождественных частиц достигают состояния совершенного упорядочивания, вследствие чего они ведут себя как единое целое; момент множественности в таких ансамблях становится как бы неразличим; такие состояния высокостабильны и неизменны, им присуще свойство энергетической изоляции от окружающей среды. Поведение таких квантовых ансамблей ясно свидетельствует о появлении у них новых системных свойств, что выражается в своеобразии их поведения как целого. Другими словами, в этом динамическом аспекте реальности могут, по крайней мере локально, возникать такие структуры, чьи системные свойства оказываются уже близкими к тем, которые являются атрибутивными свойствами другого уровня или типа реальности и, несмотря на то, что эти уровни существуют независимо друг от друга, можно представить себе ситуацию, в которой они могли бы стать соотносимыми. Какова же может быть объективная основа такой связи?

Поскольку один из аспектов в силу самотождественности своего бытия, неизменности его структуры, состояний и свойств, не может быть действующей причиной такого контакта, то лишь другой, - с присущими ему тенденциями изменения, развития к самоорганизации, способен, хотя бы локально, порождать такие физические структуры, где были бы частично воспроизведены системные свойства другого уровня. Следовательно, такой контакт станет возможным в той степени, в какой структуры одного уровня воспроизведут, смоделируют бытийственные признаки и свойства другого уровня, и такая локальная структура становится полисистемной, сочетая в себе характерные свойства того и другого типа реальности, - она схожа с ними и отлична от них. Если бы это локально упорядоченное состояние могло полностью уподобиться тому стационарному аспекту реальности по своим качествам и свойствам, то оно, став бы с последним единым целым, было бы в сущности неминуемо им поглощено. Однако этого не происходит, так как такое состояние продолжает оставаться частью той реальности, в которой оно возникло, с её свойствами изменчивости и множественности; оно не перестало быть совокупностью составляющих его элементов (частиц или квазичастиц). Стало быть, это состояние есть не более чем модель, копия или отображение оригинала, лишь отчасти воспроизводящее уникальные свойства целостности, неизменности и единства, присущие стационарному аспекту реальности; смысл же здесь, очевидно, заключается в том, чтобы этот аспект или уровень мог каким-то образом отреагировать на появление сходного, подобного, но, вовсе не тождественного ему системного образования, вообще говоря, чуждой ему природы, если, конечно, допустить, что этот уровень может тонко и своеобразно реагировать на появление структуры с общими и отличными от него свойствами. Уже в силу специфичности присущих тому и другому уровню качеств и свойств, существует объективная основа для реализации каждым из них определённых функций: различие свойств может стать основой их функционального разграничения - с одной стороны, свойства изменчивости и множественности, разнообразия и различия, с другой - целостности и единства, тождественности и неизменности, все они могут приобрести вполне определённое функциональное значение.

Вступив в такого рода отношение, эти аспекты становятся, тем самым, частями новой функциональной системы, которая уже способна проявлять достаточно необычные свойства, поскольку представляет собой как бы суперпозицию системных свойств как одного, так и другого уровня. Поэтому возникновение такого локально упорядоченного состояния с определённой геометрией и топологией, может вызвать столь же определённую реакцию на его появление со стороны другого уровня; особым образом организованная структура динамического аспекта реальности с её общими и различными по отношению к стационарному аспекту свойствами, вынуждает это единое целое (целое без частей) определённым образом "учесть" её существование. И именно потому что это не тривиальное целое, а целое, не состоящее из частей, единое, не составленное из многого, его реакция или отклик на это событие будет столь же нетривиальной. Её смысл сводится к "учитыванию" (или считыванию) структуры такого локально упорядоченного состояния, которое, таким образом, и становится ключом к запуску всего механизма считывания. Отсюда ясно, что такая предрасположенность или способность к учитыванию структурных и системных факторов, присущих одному из уровней, является уникальным свойством другого, который из своего изначального системно невозмущенного состояния переходит в последующее, что, однако, вовсе не означает тотального изменения его физического состояния или структуры в силу самотождественности, неизменности его бытия. Это другое будет представлять собой "учёт" уже возникшего полисистемного образования, общего ему и отличного от него.

Как единое целое, такой уровень реагирует на. подобное событие тотально и его следствием будет появление общего системного свойства или, иными словами, единственно возможная реакция этого целостного аспекта реальности - это реакция целиком системного характера. Поскольку возникновение локально упорядоченного состояния в динамическом аспекте реальности, это - физическое событие, оно соответствующим образом интерпретируется тем Единым Целым, с которым оно становится связанным системно. Нельзя не видеть, что в основе такого гипотетического механизма считывания лежит допущение о предрасположенности этого Единого Целого реагировать на подобное событие особым образом; его смысл состоит в раскрытии потенциальных возможностей существующих природных образований. Отсюда возникновение в динамическом аспекте реальности локально упорядоченной структуры с той или иной геометрией и топологией находит своё качественное выражение в том, ничем не ограниченном спектре "значений", которые потенциально содержит в себе это Единое Целое. Или, иначе говоря, любой акт сознания представляет в таком случае проявление имманентной, внутренне присущей такому уровню способности к специфической реакции чисто функционального свойства, его потенции к порождению бесконечного разнообразия "значений", понимаемых как новое, особое качество или свойство, - такова его внутренняя реакция на изменение собственного системного статуса, имеющая место вследствие появления подобного ему локально упорядоченного состояния, которое становится для этого уровня "значимым" и, следовательно, должно быть им "учтено". Поскольку же для этого стационарного типа реальности никакое иное изменение, будь то на субстратном, структурном и глобальном системном уровне невозможно, единственно возможной реакцией для него становится продуцирование нового системного свойства. Поэтому любое изменение геометрических и топологических характеристик локально упорядоченного состояния, этого полисистемного образования, немедленно вызовет новую реакцию "учитывания", дальнейшие развёртывание механизма считывания, который будет действовать до тех пор, пока такое образование не разрушится, не перейдет в системно чуждую этому целостному аспекту реальности форму существования, а последний, соответственно, не вернется к своему естественному, системно невозмущенному состоянию.

Тем самым, такое состояние, до тех пор, пока оно существует, как бы инициирует проявление в Едином Целом реакции особого типа, вынуждает его определённым образом реагировать на такое существование; причём, это воздействие со стороны динамического аспекта реальности не может быть произвольно прервано, остановлено или прекращено, в силу статуса неизменности этого Единого Целого, и пока это локально упорядоченное состояние существует, оно будет учитываться тем или иным образом или, иначе говоря, наличие такого состояния, которое всегда есть и продолжает оставаться частью множественного аспекта реальности, вынуждает другой аспект вступить с ним в определённую функциональную связь, с тем, чтобы учесть существование этого состояния посредством реакции особого характера.  И,  всё же, такое  состояние   может  прекратить  своё существование (точно также как когерентное состояние может стать некогерентным) и система, ещё только недавно демонстрировавшая черты нетривиальной целостности в её поведении, будет вести себя как обычное множественное образование; что же касается другой стороны функционального отношения - аспекта целостности и единства, то в силу его неизменности, эти его атрибуты будут сохраняться им всегда. Таким образом, события, происходящие на одном уровне, становятся значимыми для другого уровня, заставляя его определенным образом реагировать на эти события: хотя локально упорядоченное состояние относится к множественному аспекту реальности, оно вынуждает этот аспект целостности учесть его существование и выступить по отношению к последнему во вполне определённой функции.

В чём же тогда видятся достоинства и недостатки данной модели? Прежде всего следует отметить, что сама природа физических объектов, предположительно участвующих в таком информационном процессе, не может быть произвольной, любой, но должна отвечать определённым критериям, исходя из их конкретной функции в информационном процессе. Информация как содержание сообщения, необходимо воплощена в своем материальном носителе – коде и неотделима от него; последний в этом случае выступает в качестве её объективной основы, которой может быть любая материальная система, элементы которой могут находиться в различных физических состояниях. Такая система обладает внутренне гетерогенной структурой, а отсюда, разнообразие информации прямо связано с разнообразием кодовых форм. Абсолютно регулярные или гомогенные структуры не содержат и не переносят никакой информации. С другой стороны, само условие существования кодов предполагает присущность тому аспекту физической реальности, где они формируются, свойств и тенденций к движению, развитию, изменению, трансформации и модификации, эволюции и организации. Можно сказать, что наблюдаемый мир с его атрибутами множественности и изменчивости, вполне отвечает критерию, который предъявляется к той стороне информационного процесса, которая связана с сообщениями в качестве объективной основы существования информации.

Что же касается другой стороны информационного процесса - получателя, то в соответствии с его функцией, состоящей прежде всего в "получении" или "считывании" информации, существенным фактором для реализации этой его функции является неизменность, постоянство самого механизма считывания, основой чего должна быть стабильность, неизменность всех его физических параметров, - таково условие, налагаемое на. физическую систему, рассматриваемую в качестве целого. Именно неизменность способа интерпретации позволяет придать, например, процессу эволюции кодовых форм направленный, телеологический характер, что в идеале предполагает абсолютную неизменность той физической системы, которая выступает в функции получателя, неизменность всех её состояний и свойств как единого целого, включая субстратный и структурный уровни. Вместе с тем, качественная специфичность сознания, его идеальность явно свидетельствует о том, что получатель в той информационной системе, которую представляет собой живой организм, является далеко не обычным образованием. Поэтому, с тем, чтобы обосновать существование сознания как природного феномена, необходимо сделать достаточно серьёзное допущение, которое состоит в том, что такой получатель может представлять собой даже не столько некую физическую систему или объект, но скорее даже особый уровень физической реальности, существующий на принципиально иной основе чем наблюдаемый мир: "Неотчуждаемое сознание субъекта... выражает, прежде всего, сверхсистемный аспект реального мира, его неопределённость и неисчерпаемость" /52/, - с подобным утверждением трудно не согласиться.

Отсюда можно предположить, что мы имеем дело с ещё неизвестным планом или уровнем реальности, где аспекты целостности, неизменности и единства выступают в качестве его атрибутивных свойств, и в этом смысле даже физический вакуум или те его аспекты, которые характеризуются преимущественно признаками тотальности и целостности, едва ли отвечают тем критериям, которым должен соответствовать статус получателя в информационном процессе. Стало быть, несовершенство обсуждаемой выше модели видится прежде всего в необходимости принятия постулата о существования получателя с уникальным способом интерпретации и столь же неординарным способом бытия, для которого любые физические процессы в наблюдаемой части мира, равно как и сам процесс интерпретации, не могут изменить его состояния. С другой стороны, подобное допущение требует ясного подтверждения такой гипотезы, то есть непосредственной идентификации такого получателя, что само по себе является весьма сложной методологической проблемой. Зато всё это ясно свидетельствует лишь об одном, - проблема сознания представляет собой настоящий крестный путь человека и самым драматичным этапом на этом пути оказывается проблема существования и сущности наблюдателя, само сознание, его идеальность являются результатами деятельности которого.

Поэтому, с тем, чтобы объяснить нефизическую природу сознания, его, видимо, необходимо понять как особое системное свойство - свойство системы "сообщение – получатель". В рассмотренной выше онтологической модели была воспроизведена классическая схема информационного процесса, в котором информация как системно-функциональное образование, могла бы отображать различные объективные стороны такого процесса. Информация обладает формально-содержательными характеристиками, как таковая она есть содержание сообщения, которое, в свою очередь, выражено в особой форме, отображающей способ интерпретации сообщения получателем, - этот способ целиком определяется природой самого получателя, всей совокупностью его качеств и свойств. В нашем случае множественный аспект реальности выступал в предельно общей функции источника сообщений, тогда как целостный - в функции получателя. Отсюда можно предположить, что принятая в психологии общая классификация форм сознания, таких как ощущение, чувство, восприятие, представление, заключающих в себе многообразное содержание, является в сущности классификацией типических реакций получателя на принимаемое сообщение, иначе говоря, типических способов интерпретации или, как высказался по этому поводу Ч.У. Моррис: "Способ, которым нечто учитывается" /99/.

Тот факт, что в информации всегда необходимо отражено существование и отношение различных сторон информационного процесса, очень наглядно можно видеть в такой форме сознания как модальность "Я", которая в философии и психологии зачастую определяется как чувство личности, чувство существования. Детальный феноменологический анализ показывает, что это - единственная в своём роде модальность сознания, форма которой эквивалентна её содержанию, вследствие чего последняя играет совершенно особую роль в психических процессах и состояниях. Специфика данной формы сознания видится прежде всего в том, что своим содержанием она только прямо и непосредственно выражает единство и связь двух сторон функционального отношения и ничего более и сверх того в себе не имеет, всё её содержание состоит в констатации некоего явления, называемого чувством и в самом существовании этого чувства, - никаких иных сведений о причине или источнике этого явления, в нём не содержится. Когда И. Кант говорит, что это чувство, определяемое понятием "Я", есть некоторое "отношение внутренних явлений к их неизвестному субъекту" /100/, то это не более чем предположение: точно так же можно сказать, что оно есть отношение к неизвестному объекту. Действительно, если данная модальность или форма сознания определяется как чувство существования, то, спрашивается, существования чего? Если не считать его нефизической природы, оно, на первый взгляд, ни с чем не соотносимо; однако само существование чувства всё же предполагает его причину, - это чувство, есть, в свою очередь, некое знание, сведение, стало быть, содержание сообщения. Следовательно, чувство существования как содержание сообщения соответственно предполагает существование сообщения как его причины, а также чего-то такого, которое представляет или учитывает содержание сообщения в этой форме чувства, то есть это последнее представляет собой некую реакцию получателя на существующее сообщение, которая не имела бы места, если бы такового вовсе не было. Далее, хотелось бы отметить следующее.

Если форма сообщения является объективной характеристикой, выражающей особенности структуры, геометрических и топологических параметров сообщения безотносительно к получателю, то его содержание является уже синтетическим понятием, в котором учитывается не только форма сообщения, но и способ её интерпретации, выражающийся в той особой форме, в которой представлено теперь уже содержание сообщения; следовательно, в любой информации отображены как характеристики источника сообщения, так и его получателя. Поэтому содержание сообщения, а в данном случае чувство существования (или существование чувства) есть ни что иное как представление формы, выражающей способ интерпретации сообщения получателем (в данном случае - "чувство"), и одновременно, свидетельство того, что форма сообщения как его объективная характеристика (но не форма представления содержания) интерпретируется в форме "чувства". Следовательно, поскольку содержание сообщения представлено в чистой форме "чувства", в данном случае налицо явное тождество формы и содержания и, если это последнее свидетельствует о существовании сообщения, в котором оно "содержится", то форма, в которой представлено данное содержание, свидетельствует о существовании получателя, интерпретирующего сообщение в особой форме "чувства".

Таким образом, в этом первоначальном, генетически наиболее раннем акте сознания, ещё нет разделения на содержание и форму; более того, имеет место их непосредственное тождество и единство, выражающее актуальную связь между различными сторонами процесса. Если наличествует содержание, стало быть, есть и сообщение, и если есть форма, в которой представлено содержание, значит, есть и пользователь, выражающий содержание в данной форме. Такая модальность сознания, в которой содержание сообщения оказывается формой представления содержания, является по сути единственной: в других формах сознания уже существует различие между содержанием и формой (таково чувство радости, страха и т.н.); здесь есть форма (чувство) и конкретное содержание (радость, страх и пр.). Поэтому, если мы хотим разграничить объективные стороны информационного процесса, то уже в акте сознания, необходимо указать те его моменты, которые непосредственно соотносимы как с сообщением, так и с получателем. Ясно, что те общие формы сознания, то есть ощущения, восприятия, чувства, включающие в себя многообразное содержание, представляют собой характеристические реакции получателя на принимаемое сообщение, и эти формы суть прямое свидетельство его существования и его деятельности, в то время как содержание свидетельствует, главным образом, о существовании другого аспекта процесса - сообщения. Отсюда возникает вопрос - состояние чего в таком случае отображается в чувстве существования? Если обратиться к уже рассмотренной выше схеме информационного процесса, то более реалистично было бы признать, что чувство существования отображает скорее состояние получателя, причём, уже непосредственно находящегося в процессе считывания, - таково содержание этого сообщения, а форма представления этого содержания выражает способ, каким оно интерпретируется получателем. И поскольку данное содержание лишено конкретных бытийственных характеристик, оно поэтому способно выступать в особой функции во всех психических процессах и состояниях.

Условием запуска механизма считывания в рассмотренной схеме являлось наличие локально упорядоченного состояния, системно подобного получателю, реакции последнего на его появление и формы, в которой эта реакция выражалась. Следовательно, форма этого локально упорядоченного состояния, как системно близкого получателю, фактически отображает состояние последнего как уже находящегося в процессе считывания, а возникающая при этом информация, уже в качестве функционального образования, отображает различные объективные стороны этого процесса, а точнее, она отражает состояние той системы, которую представляют собой источник и получатель, находящиеся в актуальной связи.

С тем, чтобы составить себе более определённое представление о статусе модальности "Я", рассмотрим систему "сообщение - получатель", исходя из общих теоретико-информационных представлений. Известно, что функция сообщения как физического объекта заключается в отображении, воспроизведении состояний другого физического объекта; в данном случае рассматривается тот вариант, когда форма сообщения отражает состояние его получателя. Предположим, что чувство существования или сознание "Я" как раз и является такого рода информацией, сведением или содержанием сообщения, в котором отражено текущее состояние получателя. Анализируя данное содержание, можно отметить такие его характерные особенности как безотносительность и неопределённость, целостность и аморфность, отсутствие каких-либо значимых пространственно-временных факторов, общим признаком которых является стабильность и неизменность этих частных субъективно-психологических характеристик. Следовательно, этот факт можно трактовать как совокупность объективных данных о состоянии получателя, который, находясь в актуальной связи с сообщением, остаётся, тем не менее, совершенно неизменным, а это означает, что форма сообщения фактически отображает физическое состояние получателя в плане и со стороны его субстратных, структурных и системных свойств и качеств. Отсюда мы вправе задать вопрос - является ли чувство существования с его специфическим содержанием, достаточно убедительным доказательством того, что состояние получателя на самом деле, то есть объективно, является неизменным, но не только это, но и сам способ интерпретации, о чём свидетельствует идентичность этой формы сознания во времени, или же это – не более чем акт веры? В самом деле, наблюдая состояние источника света с изменяющейся частотой излучения, субъективно-психологически мы воспринимаем это событие в виде непрерывной смены ощущений цвета, которое можно рассматривать как наличие объективных данных об изменении физического состояния такого источника. В случае же сознания "Я" мы, таким же образом, должны признать факт неизменности состояния получателя и способа интерпретации последнего. С другой стороны, необходимо признать тогда, что связь сообщения с получателем не изменяет его состояния, а, значит, и его реакция на сообщение связана, прежде всего, с проявлением особого системного свойства – информации, в данном случае того, что выражается психологическим понятием "чувства", а отсюда логично предположить, что его единственная функция в информационном процессе, это – "получение" информации, то есть интерпретация любых сообщений в форме, отвечающей его способу интерпретации, в форме идеального.

Отсюда и то, что называется интеллектуальной деятельностью, представляет собой деятельность специализированных нейродинамических систем, которые, в силу соответствия их структуры существующему способу интерпретации, в определенный момент могут "высветить" свое содержание, стать для личности открытыми. Но, все же, нельзя не признать, что наиболее удивительным обстоятельством, которое имеет прямое отношение к обсуждаемой теме, является то, что вся наша деятельность и весь сознательный опыт целиком основаны на непоколебимом убеждении в неизменности статуса наблюдателя и его способа интерпретации, - убеждении не менее удивительном чем вера в Бога и которое, по всей видимости, имеет свою психологическую основу в идентичности содержания сознания "Я" (Отсюда, перефразируя Протагора, можно утверждать, что в этом случае состояние получателя является мерой всех вещей).