Отсюда следует, что все существа восходящие к Брахману, сначала встречаются с Шабда - Брахманом. Это фабула в полной мере соответствует той, которая присутствует и в Евангелии; достаточно припомнить следующие слова Христа: «К моему Отцу приходят единственно через Меня.» Возникает вопрос, что же означает Слово как одно из имен Бога; каков тайный смысл этого имени. Ведь в общепринятом словоупотреблении, слово есть ни что иное, как сообщение, выраженное в вербальной форме и по самому своему понятию, оно необходимо обладает содержанием или смыслом, или, иначе говоря, слово - это физический объект, содержащий в себе информацию. Если получателю известен способ декодирования сообщений, то ему становится доступен и смысл слова. В этом плане просто замечательно звучат следующие слова святого апостола Павла, обращенные к своим ученикам «…вы – письмо Христово, через служение наше написанное не чернилами, но Духом Бога живого, не на скрижалях каменных, но на платяных скрижалях сердца» (2. Кор. 3: 3)
Письмо – это совокупность слов, или текст сообщения и оно обладает своим содержанием, которое зависит от отправителя и формой содержания, которая определяется уже пользователем. Из слов святого апостола следует, что душа человеческая – это тексты, а содержание этих текстов открывается Словом. Сердце же (не в физиологическом, а в теологическом смысле) как раз и есть та область, где находятся эти «тексты», где они «читаются». Эти предварительные рассуждения имеют своей целью указать на следующее: еще Пьер Абеляр обратил внимание на тот факт, что в варианте Евангелия из греческом Вторая Ипостась св. Троицы носит имя Логоса. Логос у греков - понятие чрезвычайно многозначное; в словаре древнегреческого языка ему соответствует, по меньшей мере, 34 различных значения. Перечислим некоторые из них, – Логос означает: слово, речь; суждение, положение; определение; изречение; решение; предсказание; право решать; повеление; предложение; предсказание; закон, весть, известие; беседа; разум; мнение; предположение; значение; отношение; соответствие; счет, исчисление; число, группа; категория. Остается только догадываться в каком из этих значений употреблено и само имя Логоса. И в самом деле, в Евангелии от Иоанна на греческом, самые первые фразы его выглядят куда более загадочно, чем на других языках: «…En arhi eto o Logos, кai о Logos eto pare to Teo, кai Teos eto o Logos» (Ин. 1:1). Возникает впечатление, что имя Логоса куда более полно выражает особый статус и роль Второй Ипостаси по отношению к миру. Поэтому было бы небезынтересно более детально ознакомиться с различными сторонами и оттенками этого имени.
1. В отношении слова уже было сказано, что по своему понятию оно необходимо должно обладать смыслом (слово и смысл соотносятся как сообщение с содержанием сообщения). У А.А. Потебни понятие слова выглядит еще более сложным: «…всякое слово состоит их трех элементов: единства членораздельных звуков, т.е. внешнего знака значения, представления, т.е. внутреннего знака значения и самого значения» (5).
2. Если же Логос понимается как отношение, то в данном случае можно говорить о трояком отношении:
а) между пользователем и сообщением;
б) между сообщением и содержанием сообщений;
в) между пользователем и содержанием сообщений.
Совершенно ясно, что в этом тройственном отношении Логос является пользователем или получателем, поскольку он освещает или просвещает каждого человека, приходящего в мир» (еto to fos to aletinon to opoion fotizei panta antropon erhomenon non eis ton kosmon) (Ин. 1:9). У св. ап. Павла читаем «…Господь осветит скрытое во мраке…» (1. Кор. 4:5).
3. Далее, Логос может быть понят как определение и соответствие. Это означает, что каждому сообщению должен быть придан вполне определенный смысл. Следовательно, такое отношение должно быть кем-то изначально установлено, т.е. души (или «письма Христовы») должны быть таковы, чтобы их структура могла выражать вполне определенный смысл, а, отсюда, могла быть считана, интерпретирована Логосом. Но, в таком случае, сам Логос и устанавливает это отношение между словом и смыслом, то есть он изначально определяет смысл слов (сообщений), а, значит определяет и форму (не содержание) всякого акта сознания. Отсюда ясно, что под соответствием следует понимать соответствие между определенной организацией текста и столь же определенным способом его интерпретации, который и установлен Логосом.
4. Логос как значение, смысл или содержание сообщения. В Евангелии можно встретить такое изречение: «…о Слове жизни:… ибо жизнь явилась…которая была у Отца и явилась нам» (peri tu Logu ta zoa kai e zoa efanerota kai eidomen) (1 Ин.1-2). Всякое сознание – это некая совокупность сведений, существующая в специфически идеальной форме.
В соответствии с христианским учением, такое сознание есть действие Логоса, который, тем самым, является его действительной причиной; выражение «Логос жизни» означает сущность или смысл жизни, отсюда должна существовать некая связь между понятиями сознания, жизни и Слова (Логоса). В нижеследующем фрагменте понятие жизни, мышления и слова тесно увязаны между собой: «…поскольку и прочие (виды жизни) суть некоторым образом мышление; одна (жизнь) есть растительное мышление, - другая, - чувствительное; третья, - душевное. Но почему же они мышление? А потому что они суть смыслы. И всякая жизнь есть некое мышление, но одно более смутное, чем другое, как и жизнь. Стало быть, всякая жизнь такого рода есть мышление…»(6).
Из этого, поистине замечательного рассуждения Плотина следует, что отличительной особенностью живого является наличие у него мышления или сознания.
Отсюда и Логос (Логос жизни), - и есть то Существо, которое изначально устанавливает и предопределяет все эти значения, поскольку, как сказано, он освещает или просвещает, т.е. наделяет все живые существа сознанием – «в нем была жизнь и жизнь была свет человеков» (En auto eto zoa kai e zoa eto to fos ton antropon) (Ин. 1:4). Если жизнь Логоса – свет, то жизнь всего живого, – это соединение освещаемого со светом, причем освещаемое необходимо соответствует природе света. В этом смысле Логос есть так же «правило, закон, решение и порядок», в соответствии с которым и происходит весь процесс освещения мира живых существ, т.е. наделения их сознанием. Этот свет жизни является вездесущим и всепроникающим: «потому что Бог, повелевший из тьмы воссиять свету, озарил наши сердца, дабы просветить нас познанием славы Божией» (2 Кор. 4:6). В «Египетской книге мертвых» можно так же встретить подобный образ (из папируса Ани): «И все боги возрадуются, когда увидят Ра, приближающегося в покое, чтобы подарить жизнь сердцам сияющих существ» (3). Конечно, речь идет вовсе не о физическом свете, но о совершенно особом, – свете жизни. «Я – свет миру, кто последует за мной… …будет иметь свет жизни (Ин.8:12). Этот свет жизни и есть сама сущность Логоса. Как отмечает В. Лосский: «Божественный свет становится основой нашего познания, в нем мы познаем Бога и познаем самих себя» (7). Эту роль Логоса в мире, где он присутствует как свет жизни, как высшее начало, дарующее сознание всем живым существам, с особой силой нашло свое выражение в творениях преп. Симеона Нового Богослова, где эта формула света жизни существенно уточняется и становится уже «светом ведения». «Но когда слышишь о слове ведения, то это есть только ведение без света; потому что это не называется сказанием или словом ведения, но светом ведения, или ведательным светом, поскольку свет сам рождает в нас ведение» (8).
5. Наконец Логос как счет, исчисление или тот, кто сосчитывает или считывает. Считывать (или, что то же самое, интерпретировать) означает раскрывать смысл чего-то. Кажется, этот оттенок имени наилучшим образом мог бы передать ту особую роль Логоса в мире, где он считывает или учитывает внутренние состояния души, в результате чего они становятся сознательно переживаемым состояниями личности в соответствии с присущим ему способом интерпретации, который и определяет все основные формы сознания. Отсюда конец 1-го речения Евангелия от Иоанна: «Kai Teos eto o Logos» (Ин. 1:1), вполне можно было бы прочесть как «…и Считывающий был Богом». Однако человеку дано непосредственно только содержание его сознания, другие аспекты этого феномена полностью закрыты для него и ему неизвестны. Ему неизвестно ни о существовании его духа, (который Логос собственно и считывает), ни, тем более, о существовании у него интерпретатора, или того, о котором более чем ясно сказал св. апостол Иоанн: «В мире был… и мир его не познал» (Ин.1:10). «Пришел к своим и свои Его не приняли» (Ин. 1:11). Поэтому, с тем чтобы каким-то образом довести до сведения людей, что их сознание есть следствие весьма сложного процесса, «интерпретатору» пришлось, как выразился св. И Дамаскин, «вочеловечиться» с тем, чтобы пояснить, что сознание как таковое есть результат его собственной деятельности, а, вернее сказать, оно результат совместной деятельности, – Логоса и каждой души, благодаря чему становится открытым и непосредственно данным текущее содержание всякого сознания.
Из всего вышесказанного следует, что мы имеем дело с вполне определенной метафизической конструкцией, гносеологический аспект которой выглядит следующим образом:
1. Логос здесь понимается как единый и общий субъект познания и опыта в отношении мира живых существ, - он их пользователь, получатель или интерпретатор.
2. Вследствие его субстанциальной природы, Он наделен и всеми атрибутами субстанции, такими как: всеведение, всеприсутствие, полнота и неизменность.
3. В силу постоянства и неизменности субстанции способ интерпретации оказывается единым, универсальным и неизменным в отношении всего живого, вследствие чего возможна и сама межсубъектная коммуникация и непрерывность сознательного опыта.
4. В силу своего статуса и функции Логос, тем самым, выступает как свидетель или наблюдатель в любом акте сознания.
В то же время, если особая функция Логоса состоит в наделении всего живого светом ведения, т.е. сознанием, то роль третьего Лица св. Троицы состоит именно в творении душ. Св. Дух, исходящий от Отца через Сына, творит их в соответствии с Его подобием, ибо: …рожденное от Духа есть дух» (Ин. 3:6). Итак, в метафизике христианства субъект познания, интерпретатор представляет собой онтологически иной порядок реальности, чем наблюдаемый мир. И здесь мы встречаемся с определенной гносеологической конструкцией, где Бог или Дух творящий, выступает в качестве пользователя или получателя всех тех сведений, всего того содержания сознания, которое в данный момент актуально наличествует и ему же представлено уже сотворенными духами – душами, ангелами, демонами, и т.п. Свидетельство об этой особой гносеологической функции Бога по отношению к миру живых существ, содержится уже в Ветхом Завете: «…кто вложил мудрость в сердце и кто дал смысл разуму» (Иов, 38:33).
Разум – это прежде всего совокупность сообщений, которые могут иметь или содержать в себе определенный смысл; отсюда и выражение «дать смысл разуму», означает – превратить сообщение в сведение, придать ему определенное значение посредством присущего пользователю способа их представления (Об этом очень ясно сказано у Г. Фреге: «Смысл знака – это то,что отражает способ представления, обозначенного данным знаком»(9)). Тем самым, и системы знаков, т.е. тексты (в соответствии с современным представлением, – нейродинамические коды), становятся как бы параллельно и системами значений. Разум как совокупность сообщений, как система знаков тем самым обретает содержание, значение и смысл. И это наделение смыслом – единое, общее и универсальное; оно исходит от Бога, который есть единый, единственный и общий для всех живых существ собственно пользователь, получатель информации, в то время как последние - источники и только источники ее и не более того. Или, иначе говоря, дух сотворенный, - он, как таковой, не является для себя собственно пользователем или интерпретатором своего собственного органа мышления, он не располагает своим собственным способом и процессом интерпретации, – и то и другое ему заданы как бы извне и не им установлены, поэтому в рассматриваемой нами гносеологической схеме, сотворенный дух,- это не более чем источник информации, но никогда – ее пользователь.
И поскольку Бог и есть единственный получатель всех сведений, интерпретатор состояния органов мышления всех прочих живых существ, то только Ему и непосредственно открыто текущее содержание их сознания. Ему, поскольку именно Он и осуществляет весь процесс интерпретации, то Он определяет и ее способ, и тем самым, и сами формы сознания. Он определяет (Logoi) и устанавливает форму сознания, но не его содержание, которое в каждом отдельном случае индивидуально. И если мы говорим, что ему как пользователю, открыто содержание сознания всех существ (в отличие от нас, которым хотя и известно содержание своего собственного сознания, но совершенно закрыто сознание других существ, поскольку мы не являемся по отношению к ним их получателями), то спрашивается, в качестве кого он выступает, - непосредственно сопереживающего содержание их сознания, или же занимающего позицию хотя и вполне осведомленного, но в то же время полностью отстраненного и нейтрального наблюдателя? Это очень важная мысль не только находит свое отражение, но и многократно воспроизводится как в Ветхом, так и в Новом Заветах: «А испытующий сердца разве не знает?…наблюдающий над душою твоею знает это, и воздает человеку по делам его…» (Притчи, 24:11). Также и в другой книге: «Ибо Господь испытывает все сердца и знает все движения мыслей…» (1Пар. 28:9). То же самое представление в неизменной форме переходит и в Новый Завет: «Ибо ты испытываешь сердца и утробы» (Пс. 7:10); и в посланиях апостолов сказано: «…но Богу, испытывающему ваши сердца…» (1Фес. 2:4); В Откровении И. Богослова Бог свидетельствует, что «Я есмь испытывающий сердца и внутренности» (Откр. 2:23). «Испытующий сердца знает, какая мысль у Духа» (Римл. 8:27).
Слово «испытывать» в обычном употреблении означает: «переживать», т.е. свидетельствовать о наличии того или иного чувства, – так говорят: «испытывать радость, страх». Но, как мы понимаем, что роль Бога, состоит вовсе не в сопереживании таких чувств, а в актуализации содержания того скрытого массива физических состояний, который является непосредственным коррелятом соответствующих психических процессов. Бог испытывает, т.е. воспринимает не психические, а физические состояния соответствующих областей (как сказано, - сердца и утробы, внутренности – все это, вообще говоря, физические объекты). Ситуация здесь напоминает ту, что когда кем-то читается роман, где сообщается о тех или иных переживаниях литературных героев, - и вы как читатель, хотя и осведомлены об их текущих психических состояниях, но вовсе не переживаете эти состояния, хотя, конечно, вы можете воспроизвести, как бы смоделировать все эти переживания литературных героев. В противном случае в Библии о Боге было бы сказано, что он испытывает чужие чувства. Но те или иные аффекты, идеи, мысли переживает сам испытующий; Бог же как интерпретатор просто констатирует их присутствие у испытуемого.
Таким образом, в каждом акте сознания присутствуют фактически два наблюдателя – это сам испытуемый, у которого в функции наблюдателя выступает такая форма сознания как чистая модальность «Я», психологически отождествляемая с субъектом опыта, и Бог, как реальный интерпретатор, посредством собственного света просвещающей сердца (или область локализации сознания) всех живых существ.
Отсюда возникает идея постоянного, незримого присутствия в каждом акте сознания еще одного наблюдателя: это означает, что личность имеет в себе отображение или образ Считывающего, - практика христианских мистиков как раз и направлена на то, чтобы достичь как можно большей ясности и отчетливости этого образа; так св. Феофан Затворник говорит: «Пусть человек напрягается непрестанно зреть Бога, и восходит до чувства, что он есть зримый Богом. Навыкновение в этом есть дверь к Богу» (10). Св. Феофан Затворник приводит и детально описывает способ концентрации сознания, который направлен по его словам, на восстановление целостности образа Бога, который в обыкновенном состоянии рассеян и раздроблен. Поэтому, если задаться вопросом – в чем же была уникальность личности Иисуса Христа, то можно представить себе следующий ответ: В отличие от всех других существ (включая и лиц небесной иерархии), он соединял в себе различные начала – он одновременно был и Логос и «человек Иисус Христос», т.е. по отношению к самому себе он был одновременно и испытующим и испытываемым, зрящим и зримым, наблюдателем и наблюдаемым, в то время как это была одна личность, а не две разные личности. Была одна личность, в которой один ее аспект пребывал в качестве интерпретатора, а другой – в качестве интерпретируемого; один - бесстрастно наблюдающий, а другой – страдающий и жертвенный, как это замечательно выразил св. И. Дамаскин: «Но родился Христос, т.е. Божественное Слово, которое вочеловечилось; родился и плотию был; распят плотию; пострадал плотию, умер плотию, в то время как божество Его оставалось бесстрастным» (1).
Итак, если И Христос, можно сказать, сам себя считывал, то в случае всех других существ следует помнить, что всякие сознательные переживания, - это результат взаимодействия двух разных существ, личностей или даже начал, одна из которых «освещает», а другая «освещается». Иисус Христос в этом смысле был самоосвещаемым, самоозаренным. И одновременно,- освещающим все другие существа, т.е. наделяющим их сознанием. Или как Он сказал о себе: «Я - свет миру» (Ин. 8:12).
* * *
В заключение хотелось бы отметить следующее. Как когда-то сказал о Логосе св. ап. Иоанн: «В мире был, и мир через него начал быть, и мир его не познал». (Ин. 1:10). Теперь этому изречению 2000 лет.
А что же сейчас известно об интерпретаторе? Кажется, и ныне мир находится в его поиске; согласно современным научным представлениям, его существование не только не отрицается, но считается основным звеном всякого познавательного акта; Вот почему здесь было бы уместно процитировать фрагмент из весьма серьезного научного обзора, посвященного изучению нейрофизиологических механизмов мышления. «Вопрос о четвертой основной характеристике нервного кода – способе интерпретации (декодирования) трансформированной и переданной кодовой посылки, – является наименее разработанным как в теоретическом плане, так и в экспериментальных исследованиях. В качестве возможных кандидатов на роль интерпретирующих механизмов рассматривались «решающие нейроны» и ансамбли нервных клеток…
В отношении двигательных реакций, декодирование кода мыслимо за счет физико-механических свойств мышц и сухожилий, которые непосредственно преобразуют код в развиваемое усилие. В физиологии сенсорных систем процесс декодирования сенсорных сообщений рассматривается с точки зрения установления их биологической значимости с целью использования для формирования двигательных актов... Критический анализ следствий выделения именно 4-х перечисленных аспектов в качестве основных характеристик нервного кода показывает, однако, что многие результаты исследования структуры и функций мозга не укладываются в рамки рассматриваемого определения или противоречит ему…
Серьезные противоречия возникают и при попытке построить на основе рассматриваемого определения теоретическую модель процессов переработки информации даже в простейшей ситуации типа «воздействие стимула – ответная поведенческая реакция». На первых стадиях переработки информации о стимуле в сенсорной системе, нервные коды действительно обладают всеми четырьмя рассматриваемыми признаками. В качестве интерпретирующих инстанций для кода, формирующегося в данном звене сенсорной системы, выступают следующие ее звенья, в которых код трансформируется и передается дальше. Однако, если постулировать обязательность наличия у кода следующей инстанции тех же четырех основных характеристик, становится ясно, что потребуются все новые и новые интерпретирующие структуры, которые, в свою очередь, будут пересылать код для дальнейшей трансформации, и такая цепь преобразований может завершиться только ответной, - двигательной или другой реакцией организма.
Данные современной физиологии нервной системы показывают, что представление о жесткой связи между стимулом и реакцией, составляющие сущность рассмотренной теоретической модели переработки информации, не позволяют объяснить не только сложные, но и простейшие формы поведения. Например, в рамки подобной модели не укладываются такие важнейшие свойства мозга, как память и способность к адаптивной саморегуляции механизмов, которым просто не находится место в цепи последовательных преобразований входных сигналов в выходные с их дальнейшей передачей………..
Невозможно представить себе с рассмотренных позиций и взаимодействие элементов внутри нейронного ансамбля или между ансамблями, поскольку информационные процессы, лежащие в основе такого взаимодействия, не могут опираться на коды типа сенсорных.
На первый взгляд, разрешить вытекающие из обсуждения нервного кода противоречия, можно было бы постулированием особых свойств центральных интерпретирующих механизмов, которые устанавливали бы связь между кодами, формирующимися на заключительных стадиях переработки информации о стимуле в сенсорной системе, и кодами, появляющимися на первом этапе деятельности исполнительных эффекторных систем, для которых выделение четырех основных характеристик снова становится возможным. Однако детальный анализ такого предположения показывает, что интерпретирующие механизмы при этом должны будут фактически обеспечивать всю деятельность мозга по извлечению из сенсорных кодов биологически значимой информации в процессе взаимодействия с долгосрочной памятью, по принятию решения о необходимости осуществления ответной реакции и по запуску выбранных программ работы исполнительных аппаратов. Ясно, что интерпретирующие механизмы с таким многообразием свойств и задач будут выступать в качестве «мозга для мозга», своего рода гомункулуса, выполняющего самую важную и сложную часть работы. Кроме того, поскольку эти механизмы, как и сенсорные образования, должны осуществлять представление и преобразование информации в нервной системе, с неизбежностью возникает вопрос об основных характеристиках используемых ими кодов» (11).
Подвергнув совершенно справедливой критике теорию «самодекодирующихся» кодов, которая неизбежно ведет к возникновению бесконечной регрессии объектов считывания, авторы работы в качестве альтернативы рассматривают вариант, который, по их мнению, также выглядит сомнительным: когда в ЦНС могла бы существовать особая подсистема или образование, в функции которой входило бы только декодирование (интерпретация сообщений). При этом отмечается, что такая система в системном плане качественно должна превосходить по сложности и уровню организации мозг в целом, представляя собой систему еще более высокого уровня, что вполне справедливо.
Но с другой стороны, нельзя исключить и полностью предположение о том, интерпретатор вполне может представлять сущность более высокого порядка, чем интерпретируемое (те же нервные коды). Далее столь же интересен вопрос, – почему способ интерпретации является постоянным, общим и универсальным для всех живых организмов? Здесь косвенно затронута еще одна проблема, которую можно представить себе следующим образом: является интерпретатор неотъемлемой частью ЦНС и организма в целом или же он может существовать отдельно и независимо от нее? При этом следует рассматривать несколько версий:
1. Интерпретатор является частью физического мира, частью ЦНС, представляя в ней образование, выполняющее особые функции, следовательно, он локален и может быть обнаружен в ходе нейрофизиологических экспериментов.
2. Интерпретатор, - это по-прежнему физический объект, но он не является частью ЦНС, и в этом смысле нелокален (подходящая аналогия - квантованные поля в физическом вакууме).
3. Наконец, интерпретатор представляет собой сущность и реальность, совершенно иного порядка, чем известные нам, т.е. он субстанциален, а не акцидентален, как в первых двух вариантах, и, следовательно, неописуем, поскольку для описания субстанции у нас нет адекватных средств.
Надо сказать, что это последнее воззрение единодушно поддерживается не только многими мировыми религиями, – буддизмом, даосизмом, индуизмом, христианством и т.д., но и находит свое отражение в весьма серьезных философских системах. Если же говорить о философских системах, то подобного воззрения придерживаются практически все философские школы Индии, - от Упанишад до веданты и санкхьи – иоги.
Так, Ф.И. Щербатской в своей статье «Концепция буддийской нирваны» с замечательной ясностью выразил эту идею субстанциональности (и нелокальности) интерпретатора: «Система ньяя – вайшешика допускает ограниченное число субстанций с их изменчивыми качествами. Душа индивида представлена здесь как вечная субстанция, она вездесуща и совпадает с пространством. Знание возникает в ней через особый контакт с внутренним органом физической природы. Когда тело перемещается с одного места на другое, чувства и идеи возникают в новой части этой же самой неподвижной субстанции через ее приуроченный к этому контакт с внутренним органом, который следует за движением тела. Душа т.о. является здесь вездесущей субстанцией, схожей с пространством и временем, которые в этой системе также понимаются как отдельные вездесущие субстанции» (12). Смысл сказанного понятен, – интерпретатор субстанциален и, следовательно, нелокален, в то время как его объекты считывания, – т.е. живые существа, акцидентальны и локальны. Или как это объясняет св. ап. Иоанн; мы постоянно находимся в безграничном свете Логоса: «Если же ходим во свете, подобно как он во свете, то имеем общение друг с другом» (1Ин.1:7).
1. Творения преп. Иоанна Дамаскина. Пер. и коммент. свящ. Максима Козлова, Д. Е. Афиногенова – М.» Мартис», 1997-350 с.
2. Экхарт М. Духовные проповеди и рассуждения. Репринт. издание 1912 г.- М.: Политиздат, 1991 – 192 с.
3. Уоллис Бадж Е.А. Путешествие души в царстве мертвых.- М.: Изд-во Ассоциации Духовного Единения « Золотой Век», 1995 – 435 с. (Египетская книга мертвых )
4. The Upanishads. Transl. by M. Muller – Oxford: Clarendon Press, 1900, SBE, parts 1-2, vol.1 – p. 320, vol. 15 – p. 350
5. Потебня А. А. Мысль и язык. Типогр. Адольфа Дарре, 1892 – 228 с.
6. Плотин. Эннеады. В кн.: Антология мировой философии. В 4-х т.
Т.1. Ч.1. – М.: «Мысль», 1969 - стр. 536-554
7. Лосский В.Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. В кн.: Мистическое богословие. – Киев: Изд-ние христианской благотворит.- просветит. орг-нии « Путь к истине», 1991 –стр. 97-259.
8. Преп. Симеон Новый Богослов. Творения. В 4-х т. Т. 2. Репринт.изд-ние.- М.: Изд-ние Свято- Троицкой Сергиевой Лавры, 1993 =593 с.
9. Фреге Г. Смысл и денотат. В сб.» Семиотика и информатика», 8-й
вып.- М.: ВИНИТИ,1997- стр. 181-210
10. Сочинения Епископа Феофана. Путь к спасению (Краткий очерк аскетики). 4. 8-е изд. Репринт. изд. – М.: Типо-лит. И. Ефремова,1899 - ( Изд-ние Афонского Русского Пантелеймонова монастыря) (Св.Феофан Затворник)).
11. Бехтерева И.П., Гоголицын Ю.Л., Кропотов Ю.Д., Медведев С.В. Нейрофизиологические механизмы мышления: отражение мыслительной деятельности в импульсной активности нейронов.-Л.: Наука, 1988 – 272 с.
12. Щербатской Ф. И. Избранные работы по буддизму.- М.: Наука, 1988 - 431 с.